Какая надоедливая и грустная крымская зима. Сеет часто мелкий неприятный дождь, усиливаются ветры, забираясь во все щели нашей «несеверной» одежды. Холодно, значительно холоднее, чем в легкий морозец. Повышенная влажность легко забирает тепло человеческого тела. Изредка приходят морозы, они еще не крепкие, не продолжительные. Несет их с собою Норд-Ост. Море бушует во всю, становится свинцово-тусклым, неприветливым и грозным. Прибой с грохотом бьет о берег, захлестывая часть Приморского бульвара. Ресторан «Поплавок», колонны ротонды, сваи причалов – обледенели, представляют причудливую картину ледяных натеков, похожие на наплывы тающих гигантских свечей. Приходит самый холодный месяц зимы февраль. Приходят морозы круче прежних, продолжительнее их, но снега мало. Лыжи местным населением не используются. Только санки для детей. Детвора радуется им, но не надолго. Снег быстро сходит, исчезает, даже не тая. Большей популярностью пользуются коньки. Но коньки дорого стоят. Иметь настоящие коньки – престижно. Только единицы расписывают на них лед кругами. Все остальные, завидуя счастливцам, пользуются самодельными. Они представляют деревянную болванку, заостренную книзу, здесь прикрепляется заточенный металлический прут, он то и является главной деталью коньков. Катком служат замерзшие воды речки Мелек-Чесме. Некоторые, жаждущие простора, выходят на замерзшую равнину пролива. Не проверив толщу ледяного покрова, быстро скользя по ледяной поверхности, они иногда становятся добычей моря. Сколько их не вернулось домой, нырнув в холодные воды промоин. И похорон не было. Что море взяло, того не отберешь!
Как ни прекрасно катание на санках и коньках, мы ждем тепла, как манны небесной. Чуть потеплело, долой шапку и пальто. Земля прогрелась – долой обувь, еще почва здорово холодит подошвы ног, подбираем пальцы, чтоб их согреть… Такой образ жизни обеспечивал здоровье, я на долгие годы забыл о болезнях. Наверное, он же подготовил меня к испытаниям, когда тому пришло время…
Чтобы город жил нормальной жизнью, у него должны быть налажены связи с другими городами и странами, следовательно, к нему должны вести дороги, сухопутные и водные. О вечном городе, столице Италии говорят: «Все дороги ведут в Рим!» Но этого, как бы не хотелось, не скажешь о другом вечном городе, бывшей столице Боспорского царства, многократно меняющей свои названия, и от того менее известной. Пантикапей, Боспор, Черчио, Корчев, Керчь. Менялись названия и изменялись пути, ведущие к нему. Правды ради, менялось направление путей даже тогда, когда Керчь оставалась Керчью. Во времена Пушкина въезжали в город со стороны Скасиевого Фонтана (Мичурино). У въезда стояла тогда полосатая будка, с гербом России для дежуривших солдат, и полосатый шлагбаум. И называли улицу, за пределами которой степь начиналась, – Шлагбаумской. Потом, на месте шлагбаума были установлены каменные столбы с изваяниями двуглавых орлов. Орлы при советской власти разом «вспорхнули и улетели». Но район их расположения продолжали называть: «У орлов» Потом, уже в послевоенное время поставили тут три громоздкие фигуры тружеников, выкрасили их почему-то в темный цвет. Шутник, как-то назвал это место, – «Три негра». Перед войной ворота города переместились в район Старого Карантина, и улица, вымощенная булыжником, стала называться Феодосийским шоссе. Свое название она сохранила и до сих пор, но, едва ли кто-то попадет в Феодосию сейчас, двигаясь по ней. Нет теперь там иного движения, кроме похоронных процессий. Слева от нее буро-серые разломы скалы, – продолжает работать карьер, насыщая воздух известняковой пылью; справа гряда невысоких холмов, – тоже творение рук человеческих. Феодосийское шоссе, в буквальном смысле слова, – дорога в никуда! Опять встречает приезжего Шлагбаумская улица, только въезд уже со стороны ул. Чкалова, а не с Нижне-Садовой (Комарова). Такой путь получил право в период Великой Отечественной войны, он устраивал военные колонны. Двигаясь в этом направлении, можно было быстрее покинуть город – важнейшее условие при массированных авианалетах немцев, во избежание крупных потерь.
Я, дорогой читатель, для знакомства с городом предлагаю избрать железнодорожный путь, более безопасный, хотя и медленный. Вспомните, добрые старые времена: ваши бабушки и дедушки прежде, чем отправиться в путь, получали от своих родителей, или опекунов благословение. Затем следовало помолиться Богу, прося его защиты, и, наконец, присев перед дорогой, отправляться, осенив себя крестным знамением. Возможно, от того путь прежде был менее опасным. Были и тогда неприятности, не без того… То лихие люди шалили в округе, то голодные волки собирались в стаи. Но, это, ни в какое сравнение не идет с тем, чего следует опасаться сейчас! В пути ранее уповали еще и на заступничество Николая-угодника, покровителя всех странствующих. А теперь?..
Но, с благословлением или без него, вы, в вагоне поезда, и он пришел в движение, раза два вас встряхнув, чтобы почувствовали само начало движения. Поездка железной дорогой, со времен Некрасова, описавшего ее, имела свои неудобства, и свои прелести. К неудобствам следует относиться снисходительно. Не получается? Тогда используйте метод сравнений мудрейшего из мудрых, самого Соломона, царя Иудейского… Все невыносимое, неприятное сравнивайте с еще более гадким. И ничего иного не останется, как только радоваться тому, что происходит в действительности! Ну, подумаешь, движение поезда начинается с толчков и бросков, но это же – не крушение, в конце концов! Подумаешь, вагон швыряет из стороны в сторону, словно человека, перегрузившегося спиртным! А, лучше было бы, если б швыряло вверх и вниз? Ну, подумаешь, теснота и духота нестерпимые! А если бы вы были один, да в не натопленном вагоне, да еще в трескучий мороз?.. Что, лучше было бы тогда? Вас кусают клопы! Помилуйте, но это же не крысы?.. Все это, в конечном счете, просто мелочи по сравнению с тем большим и приятным, что вас может ожидать в пути! Нужно только предварительно, заранее готовиться к неприятностям. А теперь перейдем к хорошему! Сколько новых зрительных ощущений ждет вас? Сколько незнакомого познаете, выслушивая повествования бывалых людей! Сколько вы встретите на пути незнакомых, которым вы будете, не задумываясь, поверять свои, самые сокровенные тайны? Вас не будут перебивать, вам будут даже сочувствовать! О, как это чудесно – знать, что вы нашли, пусть и временно, родственную душу! И прекрасно, что ваш путь одноколейный, и что поезд ваш идет страшно медленно, постоянно пропуская встречные поезда, выстаивая подолгу на станциях и разъездах. Это дает возможность размяться, познакомиться с новым, незнакомым для вас! Ну, хотя бы из окна вагона. Это для того, чтобы потом, было о чем, рассказать знакомым, естественно, разбавив виденное вымыслом. Поведение на остановках зависят от возраста и объема вещей, которыми загрузился путешественник. Молодые люди и люди среднего возраста выбираются из вагона наружу. Выстраиваются в очередь в тамбуре, готовые выпрыгнуть, не дожидаясь окончательной остановки поезда. Самые молодые носятся, как угорелые по перрону, разыскивая невесть чего, более умудренные опытом, присматриваются и прицениваются у ларьков с напитками и съестным. И о тех, кто не хочет выходить из вагона, опасаясь за сохранность своих вещей и по возрасту своему, тоже подумала судьба. Тут же к вагону направляются старики и старушки с домашними разносолами: разваристой, чудесно пахнущей картошечкой с маслицем и большим количеством зелени; с жирными домашними курами, обжаренными со всех сторон, с сухой золотистой корочкой. А какие огурчики предлагают вам? Небольшие, не толще пальца, с пупырышками, соленые, хрустящие, с резким запахом укропа! Я уже не говорю о фруктах, которые продавались в сезон ведрами по баснословно низким ценам! Обилие съестного всегда радовало сердце, если оно не слишком опустошало кошелек. И вы, угощаясь купленным, и слюнки пуская, начинали жалеть о том, что остановка на станции такая короткая! С нервным тиком на лице ждали третьего удара колокола, объявляющего об отправлении вашего поезда. Интервалы между звоном колокола были тогда достаточными для того, чтобы пассажир мог, не спеша, возвратиться в свой вагон. Но, всегда находились такие пассажиры, которым времени не хватало, они, рассыпая съестное из кульков и пакетов по перрону, вприпрыжку бежали за уже отправившимся поездом, вскакивали в первый попавшийся вагон, чтобы, потом уже, мешая и толкаясь, продвигаться, минуя бесчисленные купе и тамбуры, чтобы добраться до своего «законного места». Правда, устройство вагонов позволяло совершить путешествие и на подножке вагона, не входя в него, не тревожа посторонних, но, заставляя ближних пить валериану.
